Оксана Головина - Сердце зверя [СИ]

— Вы были там. Как мой брат?

Виктория угрюмо показала ему средний палец, уходя мимо по коридору в свою комнату. Оставшиеся в кабинете слушали, как с грохотом захлопнулась бедная дверь, уставшая от подобного обращения.

Девушка быстро закидала в свой потертый рюкзак немного одежды, и потянулась к старой фотографии, стоявшей на полке у кровати. Она раскрыла рамку, и осторожно достала снимок.

— Совсем пожелтел. Не могу понять, зачем пользоваться бумагой? Это же так непрактично. Ты был странным парнем, верно? Как и твоя дочь…

Она вложила снимок в пластиковый файл для исследований, боясь, что он рассыплется, не выдержав грубых прикосновений, и спрятала фотографию, во внутренний карман куртки, надежно застегнув. Плечо все ныло, при каждом движении. Что-то Зои плохо ее отреставрировала сегодня.

Воспользовавшись тем, что кабинет матери был закрыт, Виктория тихо покинула дом. Ей казалось, что это будет сложнее, но на душе было пусто. Все было куда проще. Новых впечатлений не добавилось.

Девушка добралась до переулка, намереваясь спокойно пройтись и обдумать дальнейшие действия. Димке знать не обязательно. Лучше всего напроситься к Зои.

— Крика будет…

Она села на каменную скамью, глядя на широкую полосу дороги и автоматически считая проезжавшие машины. Веки тяжелели сами собой, и она встрепенулась, когда едва не свалилась, на землю, внезапно задремав. Ее тело желало отдыха. И она была вынуждена его поддержать.

— Сеньорита Вереск? Сеньорита!..

Виктория очнулась, соображая, кто стоит перед ней. Мужчина лет пятидесяти, в прекрасно подогнанной белоснежной форме, склонился над ней. Короткие усы смягчали его черты. Морщинки легли в уголках светлых глаз. Он привычно поправил фуражку рукой в перчатке.

— Какие проблемы, человек? — у нее не было сил вести беседы.

Шофер громадной белой машины, блестевшей, словно жемчужина у обочины дороги, снова сдержанно поклонился. Она видела, что он намеренно держит дистанцию, словно боится быть испачканным, о столь приземленное существо, вроде нее.

— Вездесущие Видали… чтоб вас… — Виктория отложила рюкзак, ожидая дальнейших действий водителя.

— Господин Леандро Видаль желает говорить с вами, сеньорита, — он нарочито четко и медленно произносил каждое слово, словно говоря полоумной.

Она резко поднялась, он отпрянул, отряхивая форму. Не желая тратить время на нее, водитель достал превосходный коммуникатор, намереваясь образовать линию связи между ней и своим хозяином.

— Канал скрыт. Вам ничего не нужно произносить вслух. Просто проговаривайте про себя. Прибор считает нужную информацию…

Он опасливо поднес прибор к ее шее, пытаясь произвести идентификацию, и подключиться, но она, понимая, что за этим последует, сердито отпихнула его.

— Не приближайся, черт!

— Почему не работает? Ваш датчик исправен?

— У тебя три секунды!

Мужчина не став дожидаться истечения времени, включил связь. Голос Видаля зазвучал между ними.

— Я вижу, вы пренебрегли нашими техническими усовершенствованиями, сеньорита Вереск.

— Мое терпение на критическом уровне, я достаточно великодушна, чтобы предупредить!

— Настоятельно прошу посетить мое скромное жилище. У меня к вам дело, Виктория. Это действительно важно. Не отказывайтесь. Обсудим все за ужином, в приятной обстановке.

Ее живот предательски свело. Ужин? Как давно это было?

— И почему я должна ехать?

— Я буду молить, и унижаться. И у меня есть золотой диван… это лучше холодной скамьи.

— Да ты Бог убеждений!

Виктория прошествовала к машине, закинув рюкзак на бежевые кожаные сиденья. Удобно устроившись, она прикрыла глаза, не глядя, ожидая, когда вредный шофер вернется за руль. Через несколько мгновений, машина легко и бесшумно двинулась с места.

Половину дороги она пропустила из внимания, задремав. Глаза ее устало распахнулись уже в тоннеле, оборудованном под землями Пустоши. Она, никогда ранее не посещая его, изумилась работе архитекторов. Если бы не темные своды потолка, можно было и не догадаться о том, что ты находишься под землей. Яркое, дневное освещение, дававшее достаточно энергии для поддержания жизни светолюбивым растениям делало возможным озеленение бесконечного исполинского коридора. Оранжереи тянулись по всей длине дороги. Пересекая контрольный пост и ворота, они попадали прямо во въезд в город. При всех своих амбициях, Южный город мало чем отличался от ее родного города. Та же проблема с перенаселением. Те же уходящие в небеса безликие дома. Разве они могли сравниться с просторами, за старыми каменными стенами?

Владения Видалей располагались почти в центральном районе. Огороженный высоким ажурным металлическим забором роскошный особняк соответствовал ее ожиданиям, и она не сдержала улыбки.

— Унитаз, наверное, тоже золотой…

Они пересекли открытые охраной ворота и подъехали к центральному входу. Их немедленно вышел встречать человек в такой же белоснежной форме, поспешивший открыть ей дверцу. Виктория тяжело выбралась, уже жалея, что согласилась и, прихватив свой рюкзачок, последовала за дворецким.

— Прошу. Вас ожидают, — галантно проводив ее, мужчина попросил ее куртку и сумку.

Видя искреннее расположение этого человека, девушка рискнула расстаться со своими вещами, доверив их поклонившемуся дворецкому. Он распахнул широкие узорчатые двери, пропуская ее в светлый просторный зал. Представив ее, мужчина удалился, оставив гостью наедине с хозяином.

— Дорога не утомила вас, надеюсь? — Леандро оказался приземистей, чем создалось впечатление на голоконференции. Прекрасно скроенный серый костюм придавал ему еще большей официальности. Даже дома, словно на заседании. Виктория не ответив, прошла к предложенному уютному диванчику, расшитому удивительными шелковыми цветами. Ткань обивки была восхитительной на ощупь. Ее мозолистые, исцарапанные ладони осторожно коснулись ее, словно боясь, что под руками шитье рассыплется.

— Располагайтесь удобнее, — он наблюдал за нею, словно ловя каждый взгляд и движение.

Уголки его губ подергивались, от прилагаемых усилий. Этот черт пытался сдержать улыбку, наблюдая за ее растерянностью! Проклятье!

Она хмуро откинулась на мягкую спинку. Плечо мигом напомнило о себе. Она поморщилась, забыв о ране, и видя его мгновенную реакцию.

— Вам больно?

— Вот только не будем играть в заботливого дядю, — девушка покосилась на столик, на который пришедшая женщина в переднике опустила поднос.

Поставив чашки с ароматным чаем, и сняв с подноса остальную посуду, она тихо удалилась.